Несмотря на близость к Афганистану и Пакистану, пост-советской Центральной Азии до недавнего времени удавалось уберечь себя от терроризма и прямого влияния талибов. Однако, по мере расширения западного и американского присутствия в регионе, региональное измерение конфликта начинает приобретать все более отчетливые очертания. В условиях растущей нестабильности в Афган-Паке, американские военные все чаще обращаются к России, Узбекистану, Таджикистану и Кыргызстану в качестве альтернативного маршрута для доставки грузов в Афганистан и предполагаемого вывода войск из этой страны. Риск того, что нестабильность распространится на эти страны, может стать реальностью. Настоящие заметки посвящены изучению влияния афгано-пакистанского конфликта на соседние независимые государства Центральной Азии, в первую очередь – Таджикистан.
СРЕДНЯЯ (Центральная) и Южная Азия представляют собой обширный регион, населенный преимущественно мусульманами. Он расположен между долиной Инда на юге и Дашти Кипчаком (казахской степью) на севере. До установления английского и русского контроля в 19 веке, эти два региона были связаны крепкими культурными, религиозными и торговыми узами. По мере продвижения Российской империи на юг в 19 веке и упадка Бухары как крупного регионального центра религиозного обучения, Индостан (Южная Азия) перехватил эстафету средоточия исламской науки и образования. Он стал центром притяжения для тех, кто стал позже известными знатоками ислама в Средней Азии и Афганистане. Одним из них был Мухаммаджон Хиндустони, узбек из Коканда и выпускник медресе в Аджмере (Раджахстан).[1]
В прошлом Южная и Средняя Азия представляли собой единый культурный регион. В частности, таджиков, афганцев и мусульман субконтинента объединяет привязанность к уникальной персо-мусульманской культуре Индии. Сэр Мухаммад Икбал (1877-1939), великий поэт Востока и концептуальный основатель Пакистана как то заметил, что его родина расположена в Южной Азии, но лицо ее обращено к Средней Азии. В Таджикистане Икбал считается национальным поэтом. В своих стихах, написанных больше на персидском, чем на его родном урду, он проповедовал идеи исламского единства независимо от национальной принадлежности. Престиж Средней Азии был и остается высоким в мусульманской Индии. Среди тамошних элит немало тех, кто возводит свою родословную к Самарканду и Бухаре и гордится своим происхождением.[2]
История этого региона неоднократно доказывала, что нестабильность в одном районе может перекинуться на соседний. Афганцы, таджики, узбеки, туркмены и киргизы хранят воспоминания о джихаде против внешних врагов и агрессоров (русских и англичан), а также своих «неверных» правительств, который разворачивался по обе стороны 2330 километровой северной границы Афганистана. Самый большой ее участок длиной в 1344 км приходится на Таджикистан.
В ранний советской период этот участок границы видел нескончаемый и почти неконтролируемый поток мирного населения, имущества, оружия и боевиков-басмачей (повстанцев-моджахедов) двигавшихся по обоим направлениям. С 1918 по 1932 гг. почти полмиллиона таджиков, узбеков, туркменов и киргизов бежали в Афганистан для того, чтобы спасти свои жизни и продемонистрировать неприятие Советской власти. В середине 1930-х гг. советы надежно закрыли афганскую границу. Укрепление Советской власти в Средней Азии и закрытие границ прекратили культурные контакты и обмены между родственными народами и религиозными общинами Средней и Южной Азии.
Советско-Афганская война и распад СССР в 1991 г. изменили ситуацию самым радикальным образом. Оказавшись за пределами прямого русского контроля, Средняя Азия обнаружила себя в одном региональном комплексе безопасности с Афганистаном и Пакистаном. Все события, произошедшие и происходящие в нашей стране за 20 лет независимости, в первую очередь гражданская война и наркотрафик, были прямым результатом афганского воздействия. Сегодня Таджикистан менее других бывших советских республик защищен от негативного влияния конфликта в Южной Азии. Наша страна является ближайшим постсоветским соседом Пакистана – ядерной державы, шестой в мире по количеству населения, и второй по численности мусульман нацией. Пакистанский Карачи – ближайший порт для всей Средней Азии, а полет из Душанбе до Исламабада займет не больше времени чем рейс до Бишкека. Всего лишь небольшая, сужающаяся до 15 км полоса афганской территории известной как Ваханский коридор и населенной таджиками и киргизами, разделяет таджикский Памир от пакистанского Читрала и Гильгита.
Однако, преимущества, обусловленные близостью независимого Таджикистана к Южной Азии, пока приносят больше тревог, чем выгод. Пакистан сегодня – самое опасное место на земле. Эта страна является одновременно и жертвой и источником терроризма. Обладая ядерным оружием, обширной территорией и большим населением, Пакистан выглядит хилым подростком на фоне соседних гигантов – Индии и Китая. Внешняя и внутренняя политика нашего юго-восточного соседа определяется во многом преувеличенным страхом возможной войны с Индией. В своем противостоянии с более сильной «Индуистской Индией» Исламабад старается выстроить в своем тылу стратегический блок под названием «Мусульманская Средняя Азия» в составе Афганистана и среднеазиатских республик. Эта концепция получила название «политика стратегической глубины». В ее рамках, военные Пакистана, составляющие политическую элиту этого государства, начиная с конца 1970-х образовали примерно 50 просалафитских и провахаббитских милитаристских групп. Пакистанские военные видят в этой «армии джихада» ту самую силу, на которую они смогут положиться в случае конфликта с Индией.
Первой из них был альянс из семи группировок известный как «пешаварская семерка», образованный в 1981 г. Пакистанская Inter Intelligence Service (ISI -военная разведка) без обиняков потребовала, чтобы афганские повстанцы, восставшие против просоветского режима, пришедшего к власти в 1978 г., образовывали сугубо исламистские организации. В противном случае, они лишались возможности получать внешнюю помощь, которая вся шла через руки ISI. Пакистанским руководством при поддержке американской администрации был брошен клич «Ислам в опасности!» На самом деле среди повстанцев, которых согнали в «армию джихада», были и аполитичные племенные лидеры, национал-демократы и даже коммунисты с маоистами. Характерно, что антисоветский джихад был объявлен в конце 1978 г., то есть за год до советского вторжения. ЦРУ и ISI поставили план превратить национально-освободительную войну в религиозную. По словам одного их тогдашних агитаторов, «джихад совершается не для ватан (родины), а для ислама. Ватан это не больше чем хок (пыль)».
В числе лидеров моджахедов были Бурхануддин Раббани (единственный непуштунский, таджикский лидер), Гульбуддин Хекматьяр, Абдурасул Сайаф, Юнус Халис и др. В зале, в котором проходило одно из заседаний «семерки», висела карта, на которой среднеазиатские республики были обозначены как «временно оккупированные территории». Это был апогей «холодной войны», и Запад надеялся руками афганских моджахедов покончить с СССР. Начавшись в 1978 г. этот джихад длился 14 лет и унес полтора миллиона афганских жизней и превратил одну шестую часть афганского населения в беженцев. Но наиболее знаменитым и зловещим детищем ISI стали талибан, заменившие ставшей непопулярной одну из партий «семерки» – «Хизби Ислами» Хекматьяра в 1994 г.
ПРОДОЛЖАЮЩИЙСЯ вот уже треть века лет конфликт в Афганистане и Пакистане привлек внимание боевиков со всего мира, жаждущих участвовать в «священной войне» против «неверных». Во время советско-афганской войны они получили название моджахедов. Среди первых мождахедов был Осама бин Ладен. С началом военной операции США и НАТО в Афганистане в октябре 2001 г., с подачи пакистанских журналистов, они стали называться джихадистами. Эти термины – мождахед и джихади – являются синонимами, так как имеют общий корень: джихад (священная война).
Движение мождахедов – это комбинация различных милитаризированных групп, возникших при непосредственной западной, саудовской и пакистанской поддержке во время афганского сопротивления советскому вторжению в 1980-х гг. Движимые различными, а порой противоречивыми мотивами, эти внешние силы поддерживали радикальные исламистские группы, вовлеченные в ожесточенную войну с Советским Союзом. Этот джихад в Афганистане, собственно поставил точку в «холодной войне». После распада СССР, Америка потеряла интерес к Афганистану, однако джихадизм выжил. Его центром сегодня является Афганистан и Пакистан.
Джихадизм, который мы наблюдаем сегодня, появился после атак аль-Каеды на США и американского вторжения в Афганистан 10 лет тому назад. Это совершенно новый феномен, непохожий на традиционные протестные и повстанческие движения Средней Азии, такие как басмачество или даже афганское сопротивление Советской Армии. Современный джихадизм прибегает к подрывникам-смертникам, захвату заложников, убийствам мирных граждан и т. п. Такого рода – террористическая – активность начала появляться в Афганистане и Средней Азии в начале 2000-х гг. Она произошла скорее из западной, чем сугубо исламской традиции и представляет собой резкий контраст племенным войнам и консервативным фундаменталистским и популистским движениям, свойственным нашему региону.
Ядро современных джихадистов составляют ветераны афганской войны, рекрутированные в арабских общинах, разбросанных по всему миру. Среди них есть и выходцы из Европы и США, принявшие ислам. Они заметно отличаются от большинства мусульман Средней Азии: среди них немало выпускников западных учебных заведений. Хорошо владеющие английским и арабским языками, они придерживаются экстремистских религиозных идеологий, замешанных на агрессивном антиамериканизме. Подобно большевикам, они потеряли, или близки к тому, чтобы потерять связь со своими общинами, культурой своих предков и странами проживания. Их «национальность» – джихади. Их джихад отрицает национальную культуру, национальное государство и призывает создать на руинах западного мира халифат, который «нигде и везде».
(Продолжение следует)
[1] Известный как Мавлави Хиндустони (1892-1989), он обучался исламу в Бухаре, Афганистане и Индии с 1916 по 1927 гг. В Советской Средней Азии он стал одним из главнейших знатоков и авторитетов ислама. Несмотря на то, что Хиндустони никогда не призывал к конфронтации с властями, Советская власть два раза арестовывала его и приговаривала к тюремной отсидке. В годы Великой Отечественной войны Хиндустани воевал в составе Советской армии против фашистов. С 1946 г. до конца своей жизни он работал имамом, научным сотрудником Академии Наук Таджикистана и неофициальным учителем ислама в Душанбе. В 1952 по 1956 гг. он отбывал свой третий тюремный срок. За свою долгую жизнь Хиндустани воспитал немало учеников. Среди них немало лидеров политического ислама в Узбекистана и Таджикистана в том числе Саид Абдулло Нури, Ходжи Акбар Турачонзода и др.
[2] Среди них – семья популярного индийского киноартиста Раджа Капура. Немало выходцев из Средней Азии можно найти в высших военных кругах Пакистана.
Об авторе: Камолудин Абдуллаев. Независимый историк. Выпускник Таджикского Национального университета (1972). Кандидат исторических наук (1983, Москва). Специализируется на изучении национального и мусульманских движений в Средней Азии и истории среднеазиатской эмиграции. Дважды участвовал в престижной программе Фулбрайт, а также в других международных проектах. С 2001 г. преподает в качестве приглашенного профессора в Йельском Университете, Университете штата Огайо и ряде других вузах Америки. Автор и соавтор девяти книг, в том числе «От Синьцзяня до Хорасана. Из истории среднеазиатской эмиграции ХХ века». Душанбе: Ирфон, 2009, «Historical Dictionary of Tajikistan». В соавторстве с Шахрамом Акбарзаде. The Scarecrow Press, Inc. Lanham, Md., & London, 2001 и 2009, «Политика компромисса. Мирный процесс в Таджикистане». В соавторстве с Кэтрин Барнс. London: Conciliation Resources, 2001 и др.